После шутки с перемещением, которую все (кроме Димки) считали неудачной, уже успокоилась даже Настя. Села на пол под планшетом управления и взялась заново изучать разорванный рукав школьной куртки, что-то недовольно бурча. Дима все еще рассматривал панель, а Виктор обошел всю небольшую кабину кругом, задумчиво потирая переносицу.

– Скажите, уважаемый Озорник, – спросил он, обращаясь к микрофонам в потолке. – А вы не боитесь Мглистого Механика?

Тесный салон тряхнуло, после чего в динамиках раздался беззаботный голос необычного Лифта. Как и все несерьезные болтуны, он ответил вопросом на вопрос, что вообще-то считается крайне невежливо по отношению к собеседнику.

– А чего его бояться, мальчик Витя? – Изумрудные огоньки моргнули. – Ну да, страшен, опасен. Как землетрясения, которые в старину под Спасгородом случались. И что теперь – сидеть на складе под брезентовым одеялом и бояться землетрясения? Чему суждено случиться, – протяжно, но совсем без грусти вздохнул Лифт, – то обязательно произойдет.

– Любопытная точка зрения, – хмыкнул Витька, совсем не ожидавший от Озорника столь философского и интересного подхода.

А его брат, показав объективам оттопыренный большой палец, вдруг добавил:

– Вы не беспокойтесь больше об этом Мглистом! Мы обязательно придумаем, как его остановить и спасти Лифты.

– Вы? – Озорник хохотнул, но постарался сделать это как можно безобиднее. – Трое потерявшихся детей? Рад слышать такой оптимизм, дружище Дима. – Он снова подмигнул светодиодами. – Ну что ж, теперь я спокоен, как никогда.

Димка улыбнулся, не уловив сарказма, а Витя и Настя многозначительно покачали головами, но промолчали. Когда их братишка был чем-то увлечен, его способность здраво мыслить часто отступала на второй план.

– Ну что, «спасатели», держитесь, сбрасываю скорость, – наконец отчитался Озорник, и кабина начала торможение.

Детей качнуло, а затем створки приоткрылись, явив совершенно незнакомую и диковинную поляну.

– Вообще-то мне сюда нельзя, – понизив голос, доверительно сообщил Лифт. – Но несколько раз я доставлял генералитет в центр управления реакторами, так что старый протокол доступа сохранился…

– А что это за этаж? – поинтересовался Виктор.

Он хмурился и недоверчиво осматривал настоящие лесные холмы (какие до этого видел только в книжках и на открытках с полян для досуга обеспеченных спасгородцев).

– Казармой называют. – Лифт словно невзначай наклонился на подвижных полозьях и тросах, создав угол пола и тем самым подталкивая пассажиров к раскрытым дверям. – Вы идите, друзья… меня тут заметить не должны… Всего доброго.

– А что за Казарма? – не унимался Витька, вцепившись в край створки. – Не со Стражниками?

– Не-е… – совершенно по-детски протянул Лифт, отрицательно замигав лампами. – Не могу сказать, что поляну нынче населяют совершенно нормальные люди. Но к Страже Спасгорода или Гильдии они отношения не имеют. Кроме того, помните – тут, может, и не Летняя Ярмарка, но это еще на один шажок ближе к дому!

Настя, соскользнув по скату, выехала из кабины. За ней порог перешагнул и Дмитрий, которому было откровенно жаль прощаться с таким веселым и неунывающим Лифтом. Витька тем временем все одолевал Озорника вопросами:

– Вы подскажете, куда нам идти дальше?

– Мальчик Витя, – усмехнулся Лифт, – если уж вы самостоятельно добрались до Казармы, то в моих советах вовсе не нуждаетесь. Впрочем… если будет тяжело, найдите Компетенцию, ее шахта расположена в горах возле пересохшего водопада. Скажете, что вас послал я, и она поможет. Ну все, дружище, выходи, мне пора. Удачи вам, милые дети!

– Спасибо, дяденька Озорник, – попрощалась Настя.

– Вы самый лучший Лифт в мире! – махнул рукой Димка.

– Мы очень признательны вам, – подтвердил Виктор.

А Озорник, почти закрыв створки, вдруг спросил на прощание – негромко, но с плохо скрываемым весельем:

– Что сказал Озорник другому Лифту, когда они встретились в одной шахте? – И когда все трое детей озадаченно пожали плечами, сам закончил шутку: – Подвинься, я проеду!

После чего двери его сомкнулись так, что в щель стало нельзя просунуть иглу. Мерный гул из шахты подтвердил, что обожавший юморить Лифт уехал. Обернувшись, наши путники с интересом и опаской осмотрелись (в который раз за это длинное-предлинное путешествие).

Все пространство этажа оказалось покрыто изменчивым бугристым рельефом, почти как на Снежных Склонах (только без снега, разумеется). Слева близнецы заметили искусственную речку с мутной, почти стоячей водой, от которой пахло тиной. Справа – непролазную на вид лесную рощу из фанеры, толстой металлической проволоки и ярко-зеленой пластмассы. В чащобу убегала наезженная дорога для самокатов. Миновав заросли бутафорских деревьев, она пересекала поросшие изумрудной полиэфирной травой холмы и терялась из виду. Потолок поляны был выкрашен светло-голубым и белым. Вероятно, местные системы очистки и подачи кислорода не предусматривали создания искусственных облаков, но архитекторы не растерялись – нарисовали пушистых белоснежных барашков прямо на потолке. Аляповато, неярко, но с любовью.

– Ух ты… – восхитилась Настя, вдыхая чистый воздух (после Фабрики и Свалки он казался буквально кристальным). – И чего это Озорник назвал поляну Казармой? Было бы вернее именовать ее Лесными Чащами или Безмятежными Холмами…

Мальчишки за ее спиной переглянулись, но ничего не сказали. Кое-какие подозрения уже стали закрадываться в их головы, но пугать сестру раньше времени ребята не хотели.

– Вперед, – тихонько скомандовал Витька, пригладив непослушные пыльные вихры. – Время ждать не будет…

– Верно, – кивнул Димка, похлопав сестру по плечу. – Идем, Настена. Дома, поди, уже с ума посходили от переживаний…

И все трое торопливо зашагали по дороге, ползущей на высокий холм (скорее всего, сколоченный из фанеры и покрытый искусственным травяным газоном). Теперь стало заметно, что муляжи деревьев и кустарников, замечательно и таинственно смотревшиеся издали, вблизи вид имеют блеклый, изношенный и невзрачный.

На другой стороне холма им встретились несколько искусственных водоемов – пруды с заросшими бережками. С пыльной, когда-то так похожей на настоящую воду пленкой из клейкой полиэтиленовой массы. Они выглядели заброшено, жалко, но хотя бы не пахли затхлостью, как настоящие лужи, копившие мусор и тину из пробитых труб системы водоснабжения.

За первым холмом нашелся второй, с самой настоящей развилкой дорог и столбом, на котором когда-то крепился указатель. А за ним еще один холм, и еще. Да так, что в какой-то момент детям показалось, что они шагают по складкам великанского светло-зеленого одеяла. На вершине какого-то по счету подъема Димка вдруг споткнулся о поваленный древесный ствол из легкого сплава. Фыркнул, сплюнул на левый башмак и трижды ударил кулаком по кулаку, прогоняя беду.

– Ой, посмотрите-ка! – засмеялся брат, тыча пальцем. – Как дед суеверный! Братец, не пора ли вырасти из этих глупых детских предрассудков?

– Сам ты дед, – недовольно огрызнулся Дмитрий, но стыдливо покраснел. – Вовсе это не суеверия, я в книжках читал. Если запнешься левой ногой, а потом не плюнуть и не постучать, беда будет…

– Да? – не унимался Витька. – И в каких же книжках такое пишут?..

– Да тихо вы! – Настя вдруг оборвала спор (в последние годы возникавший все чаще). – Смотрите, это же домики!

И вытянулась на цыпочках, указывая куда-то влево. А там, над смонтированной в низине рощей, впрямь виднелись верхушки остроконечных крыш, покрашенных темно-зелеными пятнами.

– Настоящий поселок. – Она повернулась к братьям, хлопнув в ладоши. – Значит, там люди! И Лифты! Скоро мы будем дома!

– Возможно… – почесал макушку Виктор, подозрительно косясь на Димку. Шахты за искусственным лесом видны не были, но он не спешил разочаровывать остальных. – Если поселок не заброшен, как и все вокруг…

– Так давайте проверим! – И не успели мальчики остановить сестру, как та бросилась вниз по склону, радостно повизгивая.